Сказочник, 89 - 28 октября 2013 22:53

Стоптанные башмаки...

- ...Ты правда искал меня всю жизнь? - недоверчиво спросила она.
Он отвернулся, чтобы она не видела его глаз.
- Не знаю, - наконец пожал он плечами. - Я... если честно, я всю жизнь искал эту кирху. Чтобы найти тебя. Ангел мне сказал тогда: - Если ты найдёшь эту старинную кирху, ты найдёшь свою любовь... И я искал...
- Знаешь, он мне тоже так сказал. И я тоже искала. И очень быстро нашла - мне сердце подсказало. И я даже поселилась в этой деревушке в гористой Саксонии, чтобы каждый день приходить в эту кирху. И встретить тебя...
Она замолчала и её взгляд погрустнел. Потом вздохнула:
- Но тебя всё не было... И вот ты пришёл...
Они помолчали.
- Я всю жизнь шёл к этой кирхе... Я не сдавался. Было очень трудно, порой просто невозможно... Но я не сдавался...
- А я всю жизнь тебя в ней ждала... И мне тоже было трудно... И порой совсем невозможно. Но я не сдавалась...
...Он родился на самом западе Германии в Эльзас-Лотарингии. В самом конце последней большой войны. Его дед Ганс не вернулся с Первой мировой... Его отец Фридрих не пришёл со Второй...
Он родился, чтобы не вернуться с Третьей...
Но когда он повзрослел до понимания происходящего вокруг, ему однажды повстречался странного вида старичок. Впрочем, ничего странного в нём не было - разве что одежда была изношена сильнее обычного да башмаки сильно истоптаны, - но говорил он странные вещи. Они с мальчишками тогда как раз играли в войнушку и немцы конечно же побеждали. Ну хотя бы в игре... А старичок подошёл к ним, погладил его по голове и сказал:
- Вы зря в это играете, дети. Это вам теперь вряд ли пригодится - вас ждут другие трудности и беды. Но помните, всегда и во всём вам поможет только любовь.
Мальчишки рассмеялись - вот уж - любовь?! Пусть он это расскажет девчонкам! А они - настоящие германцы!
- А тебя, - обратился вдруг старичок непосредственно к нему, - ждёт любовь. Большая. И настоящая. Ты встретишь её в старинной кирхе...
И почему он, дурачок, не спросил тогда - где эта кирха? Ну так понятно - зачем ему, Гансу-Фридриху Хейнце, юному германцу, сыну обиженной и разделённой Родины, нужна была эта девчачья любовь? Вот если бы меч Нибеллунгов!
Много позже он понял, что старичок этот был ангел...
Если не сам Господь Бог...
Майн Готт...

...А она родилась на востоке Германии в Южной Саксонии, недалеко от Дрездена. Хотя в тот год, когда она родилась, самого Дрездена почти не было - он был стёрт с лица земли чудовищной бомбардировкой англо-американской авиации. И им пришлось жить в маленькой деревушке под бывшим Дрезденом...
И её отец также не вернулся с войны...
И ей также как-то раз явился старичок в поношенном пиджаке и стоптанных башмаках - она тогда несла молоко на рынок. Старичок попросил у неё немного молока - устал с дороги и проголодался - и она дала. Он поблагодарил её и сказал:
- Ты очень добрая девочка. И тебя ждёт очень Большая любовь. В старинной кирхе в горах Южной Саксонии ты её найдёшь.
Она хотела спросить - где эта кирха? - но ей было некогда, потому что мама ждала её на рынке с молоком - они жили бедно и выручала мамина торговля молоком.
Потом - много позже, когда Лотта повзрослела, - она поняла, что этот старичок был ангел.
Если не сам Господь Бог...
Майн Готт...

...Она долго искала эту кирху и нашла. Когда она вошла под её старинные своды, когда немножко послушала старый деревенский орган, сердце подсказало ей - это та самая кирха. И она осталась здесь жить...
И ждать...
Она приходила сюда каждый день, слушала старенький свистящий орган и ждала...
И знала, что ЭТО будет...
Время... Это бесстрастное и непреклонное время - главный герой любой жизненной драмы - будь то один человек, двое или всё человечество - это безжалостное и неумолимое время с неуклюжестью слона в посудной лавке Эссенского фарфора - тончайшего и прозрачного до голубизны - громило и рушило, ломало и корёжило всё и вся, роняло и било о каменный пол сентиментальные немецкие статуэтки пастушек и трубадуров, трубочистов и кухарок, топтало и рушило в осколки их фарфоровые судьбы и глянцево-лакированное будущее...
Шли года, менялись правительства и короли, режимы и границы, ломались вековые стены и барьеры. Густая колючая проволока, раздляющая Германию на две Германии, наконец была сдана на переплавку, а Берлинская стена - на сувениры. И немцы смогли передвигаться по всей своей стране, а не только по искусственно-созданным половинкам. Две половинки объединились в одно целое. Совсем как молодожёны на венчании в кирхах и костёлах.
И однажды, когда Лотта как обычно стояла в этой старой кирхе, в неё кто-то зашёл. Звук от стоптанных башмаков был едва слышным, но она не оборачиваясь поняла - это он! ОН! Ей подсказало сердце.
Он встал перед ней и их глаза встретились.
- Это ты, - не то спросил, не то просто утвердил он.
- Это я, - ответила Лотта - тоже просто.
И они обнялись. Крепко-крепко. И он её поцеловал. Просто.
Потому что Большая любовь - это просто. Вот когда нету любви - всё значительно сложнее. А тот старичок обещал именно Большую любовь.
Лотта посмотрела на Ганса - на нём был поношенный, видавший виды пиджак и стоптанные в долгой дороге башмаки. Он был уже седой и старый, он почти полвека искал эту кирху, где ждала его верная Лотта - тоже поседевшая и сгорбившаяся. И вообще он точь-в-точь походил на того старичка. Из их детства. Не то ангела, не то Господа Бога...
Вот так выглядит моя Большая любовь, - вдруг грустно и в то же время радостно подумала Лотта. - Старая и потёртая... И - вечная, потому что именно так выглядят вечные вещи... Совсем как Господь Бог. Наверное потому, что Любовь - это и есть господь Бог...
- Ты долго меня искал, - сказала Лотта.
- Всю жизнь, - сказал Ганс.
- И истоптал много башмаков? - рассмеялась Лотта.
- Я не сдавался...
П.с