Архiв_Боннi, 97 - 12 октября 2007 00:27

Короче эти фантазёры стоили друг друга. Тем временем совсем стемнело… Трава, унизанная слезами росы, пыталась их удержать и что-то им сказать – но разгорячённые вином, и своим моральным поединком, они шли и шли, и миновав «гору», спустились вниз –к краю пруда и шли вдоль него всё отдаляясь от её дома… куда он шёл? Зачем? Она спросила его, а он молчал. И стал рассказывать ей о себе. В первый раз! Как болел в детстве! Как чуть не умер! Как страдал, как смеялись над ним, как вырос потом, возмужал и стал таким прекрасным принцем всем на зависть… а она слушала, слушала, и постепенно стала понимать его, и сразу слог его вычурный перестал её тяготить… «Ах, если…» - неслось у неё в голове. Они уже вышли из парка и шли по тихой безлюдной улице… Полночь уже вступила в свои права…
Красиво?
Романтику нарушили людские голоса и яркие, словно маяки огни «Ленты» - зачем мы здесь – он привёл её сюда – сам не зная за чем.. походив по магазину и скользя взглядом по изобилующим, но таким не нужным им сейчас и отвлекающим полкам, он взял вина и вот ещё чуть-чуть, они уже на кассе и смогут вернуться под плащ ночи. А там – будь что будет. Напротив кассы была зеркальная витрина телефонов – и она посмотрела – какая они пара. Как они смотрятся… Она ловила в их адрес завистливые и восхищённые взгляды. А такое бывает редко. Вот сейчас, я иду с ним рука о руку. Он – эталон мужчины… и никто не знает – что он – не мой, а я не его. Мы – как олицетворение счастья, но всё это облако, химера, которая рассеется самое позднее с наступлением утра… Солнце всё убьёт. Нет! Нет смысла думать! И она самодовольно улыбнулась обернувшись на двух девушек, хмуро поглядывающих на неё… «Идём» - властно сказал он, подхватил её под руку и они снова во мраке прекрасной летней ночи… «А не возникала у тебя мысль всё переиграть? Я тоже уволюсь! Поедем вместе! Охота, природа, и никаких светских условностей!» - «Нет! Я болен и не могу взять на себя никакой ответственности…» - «да вот и я тоже. Я понимаю»… молчание. «Но только без грусти, прекрасная сударыня! В такую ночь грустить – это недозволительно. Теперь – когда мы зашли слишком далеко – вы будете направлять меня и я буду вашим проводником до дома».
Пришли… можно бы было долго рассказывать о чём они говорили – но это всё была философия воспалённых мозгов.. нет смысла… Он довёл её до парадной. Она повернулась к нему лицом – он стоял на расстоянии шага к ней… так близко. Свет фонаря озарял его спокойное, немного нагловатое лицо. Кудри его всё так же небрежно спадали на лоб. Было в нём что-то кукольное. Он улыбнулся – и эта улыбка означала, что он хочет, что б она при нём зашла в парадную и он мог быть спокоен за неё… Она дорога ему? «А хочешь, я поеду с тобой сегодня, и мы сварим кофе, и глядя в окно встретим рассвет, и будем усталые и злые с утра, от неразделённых эмоций, от бессонницы, от всего от всего. И потом не пойдём на работу… и нас поувольняют… И это не будет значит ничего! Я уйду утром и ты никогда меня не увидишь?» - а может она просто хотела оставит за собой последнее слово? «нет!» - он обнял её, поцеловал… и как! Тем временем дверь парадной открылись, а они всё стояли как замороженные. Она сделала шаг в парадную и он, резко развернувшись быстро, без слов и не оглядываясь изчез в темноте…
Она сидела на кухне под впечатлением этого волшебного вечера. Просто раздумывала много о чём, но вроде и не о нём. А о том что он был напоминало только отсутствие зажигалки – которую он у неё отнял…»курить вредно» - ему –то есть ли разница? И каждую новую сигарету ей приходилось поджигать спичкой, пока она не догадалась зажечь свечу… что было довольно странно для летней ночи. Но ночь то волшебная… такая чистая, честная, грустная, весёлая и незабываемая ночь бывает раз в 13 тысяч лет… Да… что б не проспать такую ночь имеет смысл поставить на следующий раз будильник… только не собьётся ли он за этот срок?...
«Ты как? Ты не сердишься Ты понимаешь меня?» - «Если б я не понимала, то не взяла бы трубку…» - «а твоё платье – персик! Спи. И ни о чём не думай»
А телефон в той глухомани, куда он уехал, действительно не работал. Но она поверила ему на слово. И больше они не слышались и не виделись…
Теперь через 13 тысяч лет?

• 
• 
•